«Будем стоять до конца». Как на границе с Беларусью поляки ведут партизанскую войну

Томаш производит впечатление человека, который знает, что нужно делать. Он сидит перед нами в кресле своего дома в деревне Жуки, на нем синяя майка с лого полицейского управления Нью-Йорка. Томаш говорит, будто бьет очередью из АКМ. О том, что Польша уже не та, что коррупция повсюду, но многим людям — «не пофиг», а значит, правда победит. В 60 км от его деревни тяжелые монстровидные харвестеры уничтожают Беловежскую пущу (так считают активисты), а сотни людей готовы стоять до последнего, чтобы им помешать. Польша, о которой вы не знали, — в этом репортаже.

Жук, тревога, лесной спецназ

Двое здоровяков с суровыми лицами, в камуфляже, с жилетами, утыканными карманами, с рациями тащат по лесу парня в кепке, застывшего в позе ласточки. Пятеро схватили девушку, выкручивают ей руки, стягивают вниз. И может показаться, что тянут с танка, а в деле спецназ, но эта история не про танк и отряд специального назначения, а про лесосечную машину и лесников. Фотографии о протестах в польской части Беловежской пущи разлетелись по миру минувшим летом. Люди приковывали себя к технике, их срывали и применяли силу. На минуточку миру стало интересно — ничего себе страсти в глуши.

 

Фото: Obóz dla Puszczy

В 2014-м Беловежскую пущу (старейший лесной массив Европы) сделали единым трансграничным объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. Власти двух стран заговорили о том, что это здорово и надо использовать для пиара, туризма, добрых дел. Таковые дела не случились, а в 2016-м польские экологи забили тревогу. Якобы под маркой борьбы с жуком-короедом пуща уничтожается, превращается в лесхоз, а злотые капают в чей-то карман. Короед — редкостный гад, поражает деревья, которые превращаются в труху и падают от ветра, и, по мнению ученых, единственный вариант борьбы с ним — полное уничтожение зараженных лесонасаждений. Но речь шла об уникальной пуще, где любое вмешательство в природу может быть чревато изменениями экосистемы, гибелью животного и растительного мира, а доводы показались многим неубедительными. И началась борьба.

«Это не какая-то частная собственность, это собственность народа»

Когда-то Томаш работал в полиции, а теперь разводит лошадей и занимается туризмом. Он не профессиональный природозащитник, что подчеркивает в нашей беседе несколько раз. Жил вне бетона и кирпича, в деревне, открыл для себя таинство взаимодействия с природой и понял, что беспринципное ее использование и уничтожение — зло. Теперь он — один из главных участников сопротивления.

— Я люблю нашу пущу. Мы все ее любим. В том числе люди в администрации нацпарка, которые защищали лес, уважали его, а потом были уволены.

Очень коротко: большая часть польской пущи находится в управлении учреждения «Государственные леса», незначительная часть с особо охраняемым режимом относится к нацпарку. «Государственные леса» стали главным объектом критики. В их интересах, по мнению независимых экологов, производится вырубка не только больных, но и здоровых, хороших деревьев. При этом за счет манипуляции с охраняемыми зонами, их передвижением рубят и там, где нельзя вообще. То есть никакой лирики о спасении леса, чисто бизнес. Был реликтовый лес — а станет плантация с вновь высаженными деревцами. И это катастрофа.

— Сокращения кадров в сфере лесозащиты идут по всей Польше. Остаются только те, кто добывает древесину, — продолжает Томаш. — Лес высаживают редко, мало. Когда об этом стали говорить открыто, начались возмущения. Это ведь не какая-то частная собственность, лес — это собственность целого народа. И если некая фирма, ставшая государством в государстве, решила на этом заработать, то, простите, мы им не позволим. Они говорят, что деревья небезопасны, но вы посмотрите — что это за деревья. Я бы мечтал из такой древесины построить себе дом! Причем срезают не с самого низа, а на высоте трех метров. Это самый лучший материал.

 

 

 

Активные протесты начались в прошлом году. Шли и в Варшаве, и в пуще. К акции подключился «Гринпис», журналисты, неравнодушные люди. Чиновники на все обвинения отвечали кратко — никакой корысти в действиях нет, это наглая ложь и некомпетентность псевдоприродозащитников. Важно отметить, что часть ученых поддержали решение о вырубке как единственном выходе из ситуации. А министр охраны окружающей среды Ян Шишко взял и увеличил лимит по лесозаготовке в 3 раза. Этот же чиновник вскоре сделал два громких заявления. Первое — Беловежскую пущу включили в список ЮНЕСКО неправильно, второе — оттуда ее надо исключить. Делом занялись европейские структуры, Польше официально настучали по шапке, но это особо не помогло.

 

— Мы начали проводить акции, — рассказывает Томаш. — Все шло достаточно мирно, а потом появились люди, начавшие обижать протестующих. Мол, и транспаранты на английском, и протестующие — не настоящие поляки, а настоящие — лесники. Такой национализм в Беловежской пуще проявился впервые.

— Во время приезда Европейской комиссии некоторое время харвестеры не работали. Потом мы их блокировали. А потом дошло до столкновений. Ну вы видели эти снимки… При этом лесники, как показалось, получили инструктаж от полиции, как вести себя с активистами. Без подготовки они бы такие приемы не демонстрировали.

«Приезжайте, нам нужна помощь»

На въезде в Хайнувку, главный городок региона, висит растяжка. Ее повесили активисты общественной организации, которая выступает против экологов (говорят, среди ее учредителей и есть то самое лесное «государство в государстве»). Тех, кто бросается на харвестеры, называют экотеррористами, пустозвонами, дилетантами, глупцами.

Их лагерь разбит в деревне Pogorzelce, рядом с пущей. На территории двора расставлены палатки. Хлипкая постройка — общая кухня. На столе кастрюля с макаронами. В небольшом сарайчике штаб. Внутри компьютеры, бумажные карты с границами пущанских зон и точками вырубок. Ребенок спит на кровати под двумя одеялами. Рядом велосипеды, на которых участники «Лагеря для пущи» ездят в лес для своих патрулей. Их главная задача — препятствовать вырубкам.

 

 

— Мы не организация, не структура, не надо путать нас с «Гринписом». У нас нет лидера и официальной регистрации, — рассказывает нам один из ребят. — Просто люди приехали из разных уголков Польши, из разных стран и самоорганизовались. Кто-то на неделю, кто-то на месяц, кто-то на долгое время. Я, например, массажист. Есть девушка из Австралии, которая прочитала в интернете про нашу борьбу и прилетела помочь. Люди абсолютно разные, нас объединяет неравнодушие.

«Обоз» существует за счет собственных средств участников и пожертвований других людей. Нам говорят, что нужна любая помощь. Скоро зимовка, вроде бы есть договоренность с какой-то школой, ведь в палатках зиму не проведешь. А они собираются.

— И волонтеры нам нужны. Из Беларуси было пару человек, кстати. Мы всем рады. Пуща-то общая…

Волонтеры говорят, что они не чувствует, что занимаются рискованным делом. Да, была жесткая реакция на протесты, но среди лесников много адекватных людей. Здесь нет полноценной «войны». Или пока нет.

 

— Сегодня сильный ветер — заходить в пущу опасно, да и запрещено, — говорит еще один волонтер, Лукаш. — А завтрашний день начнется у нас так — выедем в лес, посмотрим, где рубят. Будем принимать решение, что с этим делать дальше.

— Признаться, мы не знаем, что будет дальше. Ждем, что вот скоро придет решение Европейской комиссии, — говорит бывший полицейский Томаш. — Есть понимание, что блокировка техники — это не лучший вариант. Машины весят по 12 тонн. Это небезопасно. Кто-то может пострадать. А может, кого-то специально переедут и скажут потом, что несчастный случай. Нам не нужна открытая конфронтация. Сейчас мы действуем по-партизански и будем думать, что можно изменить. Мое мнение однозначно — вся территория пущи должна стать нацпарком, где любая хоздеятельность запрещена.

 

Фото: Obóz dla Puszczy

Все эти ребята спрашивали у нас: а в Беларуси такое возможно? Вероятно, никто не знает наверняка, что происходит в белорусской части пущи на самом деле, — уходили от прямого ответа мы. Вроде бы больше не рубят «на потоке». Но ирония жизни в другом.

В начале 2000-х короед атаковал и наш лес. Тогда в газетах были десятки статей примерно на ту же тему: что вырубки очень активные, что Беловежская пуща превращается в лунную пустыню, а призванная охранять природу организация — в приватный бизнес-клуб. Приглашенные в РБ поляки 15 лет назад заверяли, что у них массовые вырубки невозможны и в теории, и на практике, что есть другие способы борьбы с жуком.

Они сильно ошибались.

 

Фото: Obóz dla Puszczy