История: жизнь и смерть генерала Карбышева

Сообщение о том, что генерал-лейтенант инженерных войск Дмитрий Карбышев  жив, находится в плену в офицерском лагере Хаммельбург и не идет ни на какие сделки с врагом, пришло в Москву в октябре 1943 года.

Шло время, и личное дело генерала пополнялось новыми данными. Сообщалось, что он отправлен в Лутвиц и там расстрелян. В апреле 1945 года поступило сообщение, что он в концлагере Флоссенбург. Названия лагерей менялись, но неизменным оставалось одно – захваченный в плен генерал-лейтенант Дмитрий Карбышев был участником сопротивления и погиб.

19 января 1946 года в посольство СССР в Великобритании поступило письмо, адресованное секретарю посольства:

 «Дорогой сэр!  Буду премного обязан, если  Вы сможете послать  кого-нибудь из Вашего посольства или из Военной Миссии, чтобы повидать меня в 22- м Канадском Генеральном Госпитале, Бремшот, Суррей, палата 02, с тем, чтобы я смог передать Вам некоторые новости, касающиеся генерал-лейтенанта Карбышева, полковника Аманицкого (доктор), полковника Ивана Георгиевича Григорьева и полковника Николая Васильевича Сорокина, с которыми я был в лагере уничтожения Маутхаузен (Австрия).

Для того чтобы облегчить дело, смею прибавить, что могу говорить по-русски достаточно хорошо, чтобы быть понятым.

Искренне Ваш майор Р.В. Седдон де Сент-Клер».

Письмо было направлено представителю уполномоченного по делам репатриации, один из сотрудников которого майор И. Сорокопуд встретился с канадским майором.

Из рапорта майора Сорокопуда:

«13 февраля сего года я  с переводчиком Загорянским посетил канадского майора Седдон де Сент-Клера…

Будучи военнослужащим французской армии (он), попал в плен к немцам. В плену, в Ораниенбурге, на заводе Хейнкеля, познакомился с генерал-лейтенантом Карбышевым.

Генерал-лейтенанту Карбышеву немцы предлагали сотрудничать с ними. Он отказался категорически, т.к. не мог предать Родину. Ему было около 65 лет, он был не очень здоров и жил при санчасти. В январе 1945 года 1000 человек пленных с завода Хейнкеля были отправлены в лагерь уничтожения в Маутхаузен. В их числе были генерал-лейтенант Карбышев, еще ряд советских офицеров и майор Седдон де Сент-Клер.

По прибытии в Маутхаузен пробыли целый день на морозе. Одеты были плохо, мороз был около 12 градусов. Вечером был устроен душ холодный. После душа в одних рубашках, кальсонах и колодках построили всех на плацу и продержали здесь до 6 часов утра. Из 1000 человек, прибывших в Маутхаузен, после этого 480 человек умерли. Умер и генерал-лейтенант Карбышев ( это случилось в ночь с 17 на 18 февраля 1945 года)…».

15 февраля того же года рапорт был направлен в Москву заместителю уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-лейтенанту  К.Д. Голубеву.

Поиски людей, указанных в письме канадского офицера, частично увенчались успехом. Среди них был и подполковник Сорокин Николай Васильевич, которого доставили в Маутхаузен 21 февраля 1945 года.            

29 апреля 1946 года он рассказал, что помнил со слов узников о том, что произошло, и о зверской экзекуции, устроенной фашистами. Его свидетельство полностью подтверждало заявление канадского офицера.

Сведения о трагической гибели Дмитрия Михайловича стали проясняться. Генерал Голубев обратился к вернувшимся из плена советским генералам с просьбой дать отзыв о поведении Карбышева в плену. И стал вырисовываться путь генерала по фашистским лагерям.

Генерал-майор танковых войск Н.Ф. Михайлов свидетельствовал: «В 1942 году я прибыл в лагерь военнопленных в пяти километрах от Хаммельбурга. В то время т. Карбышев находился в госпитале. Несмотря на тяжелые условия, полуголодное существование (250 г хлеба, 3/4 л супа), Карбышев был уверен в победе. Пользовался большим авторитетом среди командиров и генералов. В мае 1943 года Карбышева привезли в концлагерь Флоссенбург. Вскоре мне пришлось с ним встретиться. Он рассказал, что из Хаммельбургского лагеря его перевезли в Берлин, где предложили работать на немцев, но он категорически отказался. Затем он был там же посажен в тюрьму, а позднее отправлен в Нюрнбергский лагерь военнопленных. Во Флоссенбургском лагере он работал со мной в каменоломне, по 14 часов в сутки таскали и перевозили на тачках камни. Карбышев болел  и истощен. Его удалось через чешских товарищей положить в госпиталь. Там, находясь под страхом  быть повешенным или сожженным в крематории, т. Карбышев вел воспитательную работу. Был сам уверен в победе нашей Родины и вселял эту веру русским заключенным…».

Очевидцы, оставшиеся в живых, донесли до нас некоторые высказывания Д.М. Карбышева: «Плен – это тоже война», «Мои убеждения не выпадают вместе с зубами от отсутствия витаминов в лагерном рационе», – отвечал он на предложение перейти к врагу.  Дошли до нас и последние слова генерала: «Думайте о Родине, и мужество не покинет вас».

Участник обороны Брестской крепости майор Гаврилов Петр Михайлович вспоминал: «Четыре года пребывания в фашистских концентрационных лагерях Хаммельбурге, Равенсбурге (отделение концлагеря Дахау) и других, где каждый день жизни мог стать последним, явились невероятным испытанием как физических, так и моральных качеств.

На меня и других узников концлагеря в Хаммельбурге очень сильное влияние своей несгибаемой волей, стойкостью и мужеством оказал генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев… За три года до начала войны, во время учебы в Военной академии имени М.В. Фрунзе, мне довелось не раз слушать лекции доктора военных наук, профессора Карбышева. Здесь, в неволе, зная его как крупнейшего военного специалиста, мы не раз спрашивали, долго ли продлится война, каковы ее перспективы? Фашистская пропаганда кричала на все лады о скором падении столицы советского государства.

– Москву немцам не видать как своих ушей, – говорил Карбышев, – поверьте мне, я это хорошо знаю…

Дмитрий Михайлович Карбышев разработал «Правила поведения советских людей в фашистском плену». Вот некоторые положения: «Взаимопомощь. В первую очередь помогать больным и раненым товарищам. Ни в чем не унижать своего достоинства перед лицом врага. Заставить фашистов уважать единство и сплоченность военнопленных. При первой возможности совершать побеги из плена» и др.».

Один из узников концлагеря Майданек врач Л.И. Гофман-Михайловский, проводивший медицинский осмотр, свидетельствует:

«Медосмотр, кроме меня, производили русский врач Дегтярев, чешский Визнер, польский Величанский и другие.

Во время осмотра ко мне подошел писарь ревира Неверли (ныне известный польский писатель), числившийся под фамилией Абрамов, и показал учетную медицинскую карточку заключенного Карбышева Дмитрия Михайловича, 64 лет, профессора, генерал-лейтенанта инженерных войск Красной Армии.

Передо мной стоял крайне истощенный, с отеками на лице и ногах седой старик, облаченный в рваную полосатую одежду, с долблеными деревянными колодками на ногах. Строгие черты лица и горящие жизненным огоньком глаза как-то интуитивно внушали веру в силу воли этого человека. В первый момент я растерялся: чем могу я помочь, как спасти от смерти? Я не представлял, как я это сделаю, но знал, что это моя обязанность…

При медицинском осмотре мною было установлено, что Дмитрий Михайлович страдал резко выраженным общим истощением всего организма с наличием голодных отеков тела и жидкости в полостях, резко выраженным истощением нервной системы, авитаминозом, склерозом сосудов сердца, энфиземой легких, хроническим бронхитом, чесоткой и флегмонами обеих голеней».

Общаясь впоследствии с Дмитрием Михайловичем, врач отмечал,  что особенно трогали его рассказы о тяжких испытаниях  в плену, и он всегда поражался его спокойствию и мужеству, беззаветной преданности Родине. Не в одном лагере ему пришлось хлебнуть горя: Замостье, Хаммельбург, Флоссенбург (лагерь был создан в мае 1938 года на границе с Чехословакией. Через него прошло 96 тысяч заключенных, из них более 30 тысяч скончались в лагере)…

Во время пребывания Карбышева в концлагере возникла идея изменить ему фамилию.

Можно было  подобрать из числа умирающих русских или украинцев человека подходящего возраста, узнать у него необходимые биографические данные и причины заключения, а после его смерти подать рапорт, указав номер Карбышева. Однако генерал от этого предложения категорически отказался, заявив, что Карбышев всегда был Карбышевым и останется им впредь, что бы ему ни угрожало.

Из ставшего прифронтовым Майданека Карбышева отправляют в Освенцим. Если в Майданеке замучили полтора миллиона человек, то здесь цифры от полутора до четырех миллионов. Конечно, Дмитрий Михайлович не знал этих цифр. Но только в памяти его оставались замученные, повешенные, сожженные

Вот как об этом событии рассказывает автор книги о генерале Евгений Решин, часть архива которого, связанного жизнью и деятельностью Карбышева, хранится в фондах мемориала. «Наконец колонну пересчитали и партиями по 40 - 50 человек стали загонять внутрь здания, в раздевалку. Тут приказали раздеться догола и всю одежду уложить в бумажные мешки. Затем всех постепенно перегнали в другую комнату, где остригли, зарегистрировали и, наконец, тушью на левой руке выше локтя очередной лагерный номер.

После банной пытки выдали одежду – полосатую рваную куртку, брюки, берет и деревянные колодки. Каждого заключенного заставили нашить на куртку красный треугольник с буквой «R» (русский) и тряпичный номер. На спине, в дополнение к номеру, был намазан красной краской крест».

Узник лагеря  Николай Леонтьевич Белоруцкий,  который был вместе с Карбышевым в Хаммельбурге и Флоссенбурге, разыскал генерала и сумел с ним повидаться: «Перед тем как попрощаться, Дмитрий Михайлович сказал:

– Сердце мое не нарадуется. Успехи нашей армии действуют на меня лучше целительного бальзама. Как узнаю очередную сводку – чувствую прилив сил и энергии. Держусь одним желанием, одной мечтой – дожить до радостного дня полной победы над фашизмом».

Будучи узником Освенцима, лейтенант П.И. Мишин тоже встретил однажды Дмитрия Михайловича. Это было в апреле 1944 года:

 «…Помню, идет Д.М. Карбышев в деревянных колодках, в полосатой одежде хафтлинга (арестанта) по залитой солнцем дорожке. Идет спокойно, как бы не замечая сопровождающего его сзади злобного бандита –(старшины лагеря) Франца Даниша. А тот, как всегда, вооружен дубинкой, опирается на нее и изредка помахивает ею.

Генерала Карбышева поместили в блок советских военнопленных. Это был, как и все другие, деревянный барак с вечно сырым земляным полом. Когда-то он служил конюшней, а теперь, возможно, был последним кровом для людей».

В этот и другие лагеря вести с воли проникали разным путем, в том числе оказалось, что свежие листовки и газеты проникали в лагерь через целую цепочку людей, начинавшуюся от команды, обслуживавшей крематорий и почти изолированной от всех заключенных. Заключенные-смертники, работавшие при крематориях, занимались сортировкой вещей, отобранных у людей, которых присылали на уничтожение. Среди вещей они находили всякую литература и наиболее интересную приносили в лагерь. Так доходили вести со всего мира.

Маутхаузен. 7 августа 1938 года заключенные из концентрационного лагеря Дахау были отправлены на строительство нового лагеря в город Маутхаузен близ Линца в Австрии.

Изначально лагерь Маутхаузен использовался как место заключения уголовных преступников, считавшихся неисправимыми, но 8 мая 1939 г. он был преобразован в трудовой лагерь для политических заключенных.

Концлагерь представлял собой систему, состоящую из центрального лагеря и 49 филиалов, разбросанных по всей территории бывшей Австрии (Остмарка).

Но даже в этом кромешном мраке от всех других отличался изощренностью, разнузданностью зверств блок № 20 – внутренняя тюрьма Маутхаузена.

Охраняли Маутхаузен эсэсовские отряды «Мертвая голова» и СД – изощренные палачи, обученные в специальных школах. Им был придан гарнизон и несколько тысяч солдат, носивших форму эсэсовцев.

В 1944 году барак № 20 был обнесен отдельной каменной стеной. Этот барак назывался «блоком смерти». Туда отправляли преимущественно советских офицеров за побеги из лагерей военнопленных. «Блок смерти» использовался как тренировочный лагерь для подготовки элитных отрядов СС. Узников избивали и издевались над ними. Еще позднее такая практика была введена на всей территории лагеря. В любое время в любой барак мог ворваться отряд «учеников» и забить насмерть сколько угодно заключенных. Каждый день в лагере погибало более десяти человек. Если «норма» не выполнялась, это значило, что на следующий день узников ожидают еще большие зверства.

В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года советскими офицерами из «блока смерти» был совершен массовый побег.         

За две недели до того, как Дмитрий Михайлович оказался в Маутхаузене, произошло невероятное событие: массовый побег из этого «мрачного склепа».

К середине января 1945 года в блоке № 20 находилось 870 смертников: советские кадровые командиры и комиссары, командиры и комиссары  партизанских отрядов, диверсанты, пленные, отказавшиеся работать на немецких заводах…

И они решили не ждать своей участи, а бежать. Что послужило причиной провала, трудно сказать –  неосторожность узников, донос, но о готовящемся побеге стало известно коменданту лагеря.

Расправа по своей жестокости превосходила все мыслимое.  На четыре дня весь блок был лишен питания. Погибли голодной смертью и были расстреляны 358 человек, 48 командиров повесили, шестерых живыми сожгли в крематории. Среди них был и подполковник Николай Иванович Власов – организатор побега, Герой Советского Союза (23.11.1942) – летчик. К ноябрю 1942 года произвел 220 боевых вылетов, в 27 воздушных боях сбил 10 вражеских самолетов. Награжден двумя орденами Ленина, орденом Красного Знамени.

В ночь с 3 на 4 февраля началось восстание. В процесс охоты на беглецов были включены все местные подразделения СС, вермахт, гитлерюгенд и местное население. В документах СС эта операция называлась «Мюльфиртельская охота на зайцев».

 Только отдельным его участникам удалось уйти от преследования фашистов. Местные жители спрятали, накормили, одели, помогли беглецам. Восстание в 20-м блоке привело в смятение всю комендатуру лагеря. Такая обстановка сложилась в лагере накануне прибытия сюда Дмитрия Михайловича Карбышева. И, скорее всего, именно это повлияло на столь жестокую расправу с узниками, среди которых был и генерал Карбышев. Он не дожил всего несколько месяцев до 9 мая!

5 мая 1945 года на территорию лагеря Маутхаузен вошли американские разведчики. Обезоружив полицейских, они покинули лагерь. К моменту освобождения лагеря большинство эсэсовцев бежало, однако около 30 остались и были убиты заключенными.

Узниками Маутхаузена было около 335 тысяч человек, казнено свыше 122 тысяч человек (больше всех – свыше 32 тысяч – советских граждан; среди них генерал-лейтенант инженерных войск Дмитрий Карбышев, сталинградец Дмитрий Основин, ставший национальным героем Чехословакии).

Почему сегодня в Бресте мы вспоминаем Дмитрия Михайловича? Почему его именем названа улица?  Почему в Брест на открытие спортивных турниров в честь Карбышева приезжают его внуки?

Дмитрий Михайлович Карбышев выходец из военной семьи. Когда ему было 12 лет, семья лишилась отца. В 18 лет Дмитрий Карбышев окончил Омский кадетский корпус. А через два года – военно-инженерное училище в Петербурге. Он получил назначение в Восточно-Сибирский саперный батальон, который находился тогда в Маньчжурии. Здесь застала его Русско-японская война. В боях под Мукденом, на реке Шахэ и под городом Ляоян он проявил себя как способный и храбрый командир. Был награжден пятью орденами и тремя медалями. Однако в 1906 году его увольняют из армии сроком на один год. Его подозревали в революционной агитации среди солдат.

В 1908 году штабс-капитан Карбышев сдает экзамены и становится слушателем Инженерной академии, которую окончил с отличием в 1911 году. За лучший дипломный проект крепости и форта ему присуждена премия имени генерала Кондратенко, героя Порт-Артура. В этом же году он прибыл на службу в Брест-Литовскую крепость. Его назначили производителем, а затем старшим производителем работ. Так тогда называлась его должность. Он занимался строительством порохового погреба, перестройкой и укреплением форта № 7, проектированием и строительством форта литера «И», возведением Добрынской позиции.

Два уникальных документа передала в музей его дочь Елена Дмитриевна Карбышева. Это удостоверение личности, выданное Дмитрию Михайловичу Брест-Литовским крепостным инженерным управлением 11.08.1911 г. Оно свидетельствует о том, что Карбышев приступил к своей службе в крепости в августе 1911 года. И фотопортрет с дарственной надписью: «На память Сергею от Д. Карбышева 22.IX.14». Этот снимок он вручил своему товарищу перед самым отъездом из крепости. В ноябре 1914 года была удовлетворена его личная просьба о направлении в действующую армию. Шла Первая мировая война. При осаде крепости Перемышль Дмитрий Карбышев был ранен, награжден еще одним орденом,  ему было присвоено звание подполковника.

Весть об Октябрьской революции в России застала Карбышева на Юго-Западном фронте. И подполковник бывшей царской Армии был избран отрядным инженером красногвардейского полка. Позднее он уезжает на Восточный фронт. Осенью 1920 года переводят его на Южный фронт, где он руководил инженерным обеспечением частей Красной Армии при штурме Перекопа и Чонгара. Дважды был награжден золотыми часами.

В 1923–1926 годах Д.М. Карбышев возглавлял инженерный комитет Главного военно-инженерного управления и военно-технический комитет Главного военно-технического управления Красной армии, руководил разработкой новой инженерной техники, военно-научной работой в инженерных войсках.

С 1926 года он стал преподавать в Военной академии имени  М.В. Фрунзе, а затем в академии Генерального штаба.

В 1938 году Д.М. Карбышеву было присвоено ученое звание профессора, а в 1941 году – ученая степень доктора военных наук.

В 1940 году ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта инженерных войск. Ему исполнилось 60 лет. Он стал крупным ученым, написал более ста научных работ. Некоторые рукописи хранятся в фондах мемориала. Их передал его ученик генерал-майор инженерных войск Михаил Филиппович Сочилов.

Накануне Великой Отечественной войны он находился в командировке в городе Гродно. Отсюда он отправил 18 июня последнюю почтовую открытку домой. Вместе с частями 3-й и 10-й армий он участвовал в тяжелых приграничных боях, выходил из окружения и в начале августа 1941 года во время переправы через Днепр севернее Могилева был тяжело контужен, потерял сознание и оказался в фашистском плену. Дальнейший его путь мужества и стойкости был восстановлен только после войны.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 августа 1946 года Дмитрию Михайловичу Карбышеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

После окончания Второй мировой войны на месте Маутхаузена создан мемориальный музей. На территории бывшего лагеря воздвигнуто свыше     20 монументов, включая памятник от Советского Союза. Возле главных ворот лагеря возвышается памятник Дмитрию Карбышеву. На пьедестале памятника на русском и немецком языках написано: «Дмитрию Карбышеву: ученому, воину, коммунисту. Жизнь и смерть его были подвигом во имя Родины».

Вдоль так называемой «стены плача» (внутренняя часть стены лагеря возле главных ворот, где обычно выстраивались новоприбывшие узники) установлено более 40 мемориальных досок, посвященные отдельным жертвам и группам жертв лагеря (этнические, политические, социальные и религиозные группы). Первой в этом ряду стоит мемориальная доска, посвященная гибели генерала Карбышева. В числе мемориальных досок в память об этнических группах есть и посвященные народам бывшего СССР, в частности – белорусам. Установлены таблички в память о политических группах, в частности, посвященные молодежным союзам австрийских коммунистов и социал-демократов, а также табличка в память о гомосексуалах, жертвах национал-социализма.

Автор этих строк в разное время побывала в Майданеке, Освенциме, в 1979 году – в Австрии в бывшем концлагере Маутхаузен, который и в мирные дни производит тяжелое впечатление. Высоко в горах в годы войны в этом жутком месте погибали наши соотечественники и представители многих других национальностей. В бараках и крематории лежали цветы, стояли зажженные свечи и много фотографий людей разных национальностей и вероисповедания, оставленные родственниками и соотечественниками. Перед входом на территорию лагеря - памятник из белого мрамора. Словно из глыбы льда, встает перед нами Дмитрий Карбышев. Авторы этого памятника – скульптор В.Е. Цигаль, архитектор   Н.А. Ковальчук.

Если вы придете в Музей обороны Брестской крепости, то увидите скульптурный портрет Д.М. Карбышева из белого мрамора (работа В. Цигаля).  Его по рекомендации дочери Дмитрия Михайловича Елены Дмитриевны передал художественный фонд СССР. Здесь же, в экспозиции его фотографии, документы, работы по инженерному делу и небольшая схема «Путь Карбышева по фашистским лагерям, лагерям смерти и тюрьмам». Их было всего 13. Тринадцать мест, через которые прошел за три с половиной года человек, участвовавший в Русско-японской, Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войнах, сохранивший свое человеческое достоинство и веру в Победу.

В эти дни в Санкт-Петербурге проходит конференция, посвященная 70-летию со дня гибели Дмитрия Михайловича, где будет выступать и представитель мемориального комплекса и еще раз вспоминать о человеке, крупном советском фортификаторе, кадровом офицере старой русской армии, советском ученом, который отказался изменить Родине и остался верен воинской Присяге и своему народу.