«Не берут! — восклицает минчанка Нина Воронец, написавшая письмо в редакцию. — По совету соседки попыталась заплатить врачам и медсестрам, чтобы обеспечить мужу хорошее лечение в больнице. Не берут! Обещают, что уход и без того будет нормальным. Сестричка даже от коробки конфет отказалась. Говорит, что боится потерять работу...»
— Не берут! — водитель такси кивком указывает на сотрудников ГАИ, составляющих протокол на его коллегу, наверняка превысившего скорость. — У меня с советских времен в правах всегда купюра лежала. Специально для ГАИ. А теперь денег не предлагаю, ну его к черту, еще привлекут... И они тоже, видать, брать боятся. Теперь только протокол, штраф, квитанция... Как положено.
О том, что у нас все реже «берут», говорят все чаще. Москвичи, пытавшиеся по привычке откупиться от гаишника на трассе Минск — Брест, прислали на сайт «СБ» чуть ли не возмущенное послание: мол, что у вас за странные порядки? Совсем уж запугали своих стражей дорог, от российских рублей шарахаются! Пришлось пространно объяснять московским гостям, что борьба с коррупцией у нас ведется не на бумаге, а как раз на дорогах, в чиновничьих кабинетах, на погранпереходах, в больницах и вузах — везде, где раньше процветало обыденное взяточничество. И это дает конкретный результат, о котором можно судить не только по субъективным ощущениям наших читателей, но и по сухим цифрам. Например, количество преступлений коррупционной направленности сократилось в 2008 году на 11,3 процента, а в 2007 году — на 8,9 процента. В итоге доля таких преступлений в общей картине преступности составила всего 1,7 процента.
Любопытно, что фон у этих цифр остался прежним: постоянное усиление борьбы с коррупцией. Только десяток лет назад на этом фоне происходило обратное — число выявленных взяточников и казнокрадов неумолимо росло, а теперь сокращается. Неверно думать, будто дело здесь только в неустанных трудах оперативников, которые пересажали самых отъявленных мздоимцев. Случилось главное: начали происходить перемены, которых требовал Президент, говоря о необходимости уничтожить сами условия для коррупции. Дать по рукам взяточнику — дело необходимое, но куда важнее сделать так, чтобы его должность перестала быть «хлебным местом»... Двусмысленности в инструкциях и нормативах, тягомотные процедуры регистрации и лицензирования, безграничность контрольных функций, жесткость экономического законодательства — вот питательная среда коррупции, ее почва, которую начали выбивать из–под ног потенциальных преступников.
Моя знакомая, промышлявшая в 90–х годах «челночной» торговлей, решила вновь заняться коммерцией. На процедуру регистрации бизнеса, кроме установленных законом сумм, выделила еще и отдельную стопку банкнот — на взятки. Приготовилась, как в прошлые годы, «подмазать, где попросят». А позже была поражена, что никого умасливать не пришлось: работает заявительный принцип. Все, как обещал Президент: «Пришел, положил устав, заявление, уплатил госпошлину и иди работай». Так же был изумлен водитель–«дальнобойщик», впервые проходивший оформление груза на пункте пропуска «Котловка»: там благодаря автоматизированной системе управления всеми контрольными процессами исключена сама возможность «внештатных» контактов с сотрудниками таможни. «Что компьютеру моя взятка?»
Я его хотел было порадовать, говорю: «Скоро такие же системы будут работать еще и в пунктах пропуска «Брузги», «Берестовица» и «Новая Рудня». А он, гляжу, вовсе не рад... Более того, с ностальгией вспоминает те времена, когда проблемы решались долларовой купюрой. Оттенок такого же сожаления слышится мне и в речах таксиста, которому непривычен «протокольный» исход разговора с автоинспектором, и в письме читательницы, не сумевшей раздать взятки в больнице... Вот в чем беда–то! У нас понемногу отучаются «брать», но еще не отвыкли «давать». Многим из нас просто удобнее сунуть взятку, чем решать свои вопросы в законной среде, даже если эта среда — безбарьерная.
Можно наказать всех взяточников, устранить все бюрократические условия для коррупции, но она по–прежнему будет тлеть до тех пор, пока умение «дать на лапу» в общественном сознании остается не позорным пережитком, а свидетельством высочайшего пилотажа в «решении вопросов». На преодоление этого стереотипа, как мне кажется, сейчас следует направить вектор антикоррупционных усилий.
«СБ» уже рассказывала о необычных сценах покаяния, когда пойманный за руку взяточник, выступая перед своими коллегами, прилюдно признает вину. С нетерпением жду, когда всеобщему презрению подвергнется и тот, кто посмел дать эту взятку...
