Артема из Брестской области освободили от уголовной ответственности, он уже дома с мамой. Парень рассказал про СИЗО, а мама – о том, как много женщин признались, что их мужья тоже пьют и бьют их и детей
Артема судили за убийство, но освободили от уголовной ответственности.
Фото: Оксана БРОВАЧ
– Если честно, нет ощущения, что все закончилось. Не могу поверить, что Артем уже дома. Когда я на суд ехала, думала только: «Хоть бы не в колонию, хоть бы «химию» дали». И даже не рассматривала вариант, что его освободят. Наверное, должно пройти время, чтобы осознать это все, – устало говорит Наталья, мама Артема, которого судили за убийство отца.
Эта история затерялась в новостной повестке страны, но зато прогремела на все Высокое – самый западный город Беларуси в Каменецком районе. В феврале 2020 тогда еще 17-летний Артем лишил жизни своего родного отца. Валерий тогда в очередной раз пришел домой пьяным и устроил скандал. Парень взял в сарае топор и, когда отец прилег на диван, ударил его по голове. Потом сам позвонил в милицию. Мужчина полтора месяца находился в коме, и к жизни уже не вернулся.
– Я больше не выдержал бы, на меня все это слишком сильно давило. Так что либо его, либо себя, – так подросток в суде объяснял свой поступок.
Артем мечтает стать учителем химии и биологии.
Дело об убийстве рассматривали в суде Каменецкого района. Судья Оксана Шкель устроила Артему допрос с пристрастием: попросила чуть ли не поминутно описать тот страшный день. В итоге она постановила отправить обвиняемого на повторную психолого-психиатрическую экспертизу.
По ее результатам Артем совершил убийство в состоянии аффекта – он не мог в полной мере осознавать, что делает. На судебном заседании 2 октября судья объявила, что уголовное преследование в отношении Артема прекращено, он свободен. Конвой открыл клетку – и Артем вместе с мамой и бабушкой поехал домой.
«В СИЗО БЫЛИ НОРМАЛЬНЫЕ, ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ»
Теперь Артем с мамой втягиваются в обычную жизнь. Парень вернулся в колледж и скоро должен его закончить, получить специальность сварщика и водителя. В свободное время мама и сын делают ремонт в своем стареньком доме. Заделали стену из гипсокартона в кухне, в которую покойный Валерий метал ножи, когда рядом находился кто-то из домашних. Теперь спорят, какие обои лучше выбрать – в цветочек или в полоску, и кто будет заниматься уборкой. Ухаживают за питомцами – протирают глазки рыжему котенку-слепышу, смеются над тем, какой черный Кокс проглот, и приказывают взрослым котам не обижать малыша Тихоню.
– Я уже и забыл почти все. Я быстро забываю плохое. Мне интересно, что сейчас происходит, а не то, что было или будет, – говорит Артем про 7 месяцев следствия и суд.
В Высоком его встретили радушно, хотя мама немного переживала: не будут ли к сыну цепляться, относиться с презрением – городок все же маленький…
– Многие выражают радость, что Артем дома, что наконец есть возможность жить спокойно, без страха. Жители Высокого покойного знали – и далеко не с хорошей стороны. Услуги адвоката были оплачены благодаря людям нашего города. Приносили, кто сколько мог, мне лично, в магазинах оставляли, там стояли баночки… Я за это очень благодарна. Сейчас Артема никто ни в чем не упрекает, ни одного плохого слова мы не услышали.
Председатель суда Каменецкого района Оксана Шкель постановила освободить парня от уголовной ответственности.
Фото: Оксана БРОВАЧ
– Артем, что для тебя было самым сложным в СИЗО?
– Только те моменты, когда в другую камеру переезжал. Люди ведь разные, мало ли чего можно ждать от них. Вдруг ушлые зеки попадутся…
– Наш папа увлекался фильмами про зону, а по телевизору сами понимаете, как это показывают, – поясняет страх сына мама.
– Ожидания не оправдались?
– Нет, там были нормальные, обычные люди, умные. Были те, кто сидит за угон, за взятку. По наркотической статье 328 много – там ее «народной» статьей называют. Самому младшему, которого я видел, было 17 лет, он со мной сидел, за наркотики. А самому старшему – 70-80, он по особо тяжкой статье, вроде, избил кого-то. Так странно было… сам еле ходит, а кого-то избил. Еще с индусом сидел. На границе у него спросили: «Есть наркотики?» – он достал марихуану и его забрали. Я с ним на английском говорил.
– Я ему даже сказала: вот видишь, как хорошо – и в английском попрактиковался! – смеется Наталья.
Время в СИЗО для Артема пролетело быстро. Говорит, все потому, что он домосед.
– Там дни однообразные. Они накладывались друг на друга и пролетали быстро. Я книжки читал.
– А что читал?
– Фантастику, детективы, даже на Донцову немножко подсел. Французские романы исторические читал. Если бы я все запомнил, я бы уже знал всех французских королей от первого до последнего. Я всегда был домосед, так что мне более или менее нормально было. Если для всех 7 месяцев – это 7 месяцев, то для меня они как 2 месяца пролетели.
– По чему ты больше всего скучал?
– Не знаю… – Артем задумывается.
За сына отвечает мама.
– Судя по письмам, скучал много по чему. Например, по тому, чтобы самому открывать дверь, посещать туалет не по часам. По тому, чтобы в любой момент сделать себе чайку и чего-нибудь вкусненького погрызть. По вафелькам «Черноморским» – хотя я каждый раз старалась привозить.
А еще в следственном изоляторе Артем скучал по дому.
– Пообещал, что когда вернется, будет через день пылесосить! – напоминает сыну мама.
– Может быть, – вставляет Артем.
– Нет-нет-нет! Я найду это письмо! – Наталья шуточно грозит сыну пальцем и они оба громко смеются. – Теперь он знает, с какой стороны за тряпочку браться, как убрать пыль. Такая школа жизни в СИЗО получилась. Стирку я обещала на себя брать, уборку будем с Артемом разделять.
Наталья признается, что сын после следственного изолятора изменился. Стал крепче – и внешне, и внутренне. Но все такой же улыбчивый красавчик, как его называют мамины подруги.
– Я очень переживала за то, каким он вернется. Но и одновременно почему-то была уверена в сыне, что он выдержит. Он мальчишка сильный, устойчивый. Произошедшее укрепило его. Он стал жестче характером. Не в том плане, что жестокий – он просто стал четко разграничивать, чего он хочет, чего не хочет. Я уже к нему отношусь не как к ребенку, а как ко взрослому, – улыбается сыну Наталья.
Наталья и Артем подкармливают и лечат уличных котов. Некоторых оставляют у себя дома.
Фото: Оксана БРОВАЧ
Перемены в себе заметил и Артем:
– Раньше, например, человек что-то делает, что мне не нравится, а я молчу, терплю, добренький такой. А сейчас могу высказать: «Не надо так делать», – приводит пример парень.
Сейчас он погружен в учебу. После колледжа он получит диплом сварщика и водителя – и планирует искать работу, потому что семье нужны деньги. Хотя мечтает поступить в вуз на учителя химии и биологии.
– Это когда-нибудь потом… – деловито рассуждает Артем.
– Нет ничего более постоянного, чем временное. Не потом, а сразу! – спорит с сыном мама.
«ЭТО ПРОИЗОШЛО, ПОТОМУ ЧТО Я ТЕРПЕЛА И МОЛЧАЛА»
– Рано или поздно что-то бы да случилось, – оглядывается на свою жизнь Наталья. – Сейчас, когда я думаю про все это, ко мне приходит осознание, что вполне возможно, на кладбище лежала бы я – к этому все и шло. У нас в Высоком нет милиции, есть участковый. Наряд если вызывать, то он будет ехать из Каменца. Это в среднем 40 минут. Как продержаться 40 минут до приезда милиции? Я не знала, как…
Во время суда над Артемом женщина приводила много примеров настоящей тирании со стороны ее мужа. Как прекратить насилие, пьяный дебош и шантаж, Наталья не знала.
– Может, это было из-за моей мягкосердечности… Но не получалось... – печально вздыхает женщина.
– Есть впечатление, что ваша ситуация не то чтобы очень уникальная в масштабах страны…
– Я знаю. Когда это все случилось, люди приходили, поддерживали – кто-то морально, кто-то денежку приносил. Очень многие начали рассказывать о своей жизни. Ведь если человеку самому больно, он поймет боль другого. Говорили: «Да, терпим. Это только на виду все хорошо, а дома и так, и сяк». Одна рассказывала: «Думаешь, я с дочками от мужа не убегала?». Другая говорит, что и до сих пор хватает такого – и оскорблений, и матов, и руку, бывает, поднимет. Еще приходила женщина, положила денежку на адвоката для Артема, и сказала: «Что ж ты за мать!» Странно было это слышать при том, что я знаю, что она сама от мужа бегает… Очень много таких историй. По моим ощущениям, у нас в Высоком примерно в половине семей происходит домашнее насилие.
– Со мной сидел один парень, говорил, что его отец такой же, как мой, – дополняет Артем. – Постоянно милицию вызывали, в итоге отца забрали, посадили на пару лет. А сам он в СИЗО попал из-за самозащиты и того, что наркотики принимал. Рассказывал, что отчим пьяный на него напал с намерением избить, а у него в кармане нож оказался...
В Высоком живет меньше 5000 населения. На адвоката для Артема собирали всем городом.
Фото: Оксана БРОВАЧ
– Вас заставила о насилии в семье говорить трагедия. Почему раньше молчали, почему другие молчат?
– Менталитет, воспитание. Многие женщины воспитываются так: «Сиди, терпи, молчи – глядишь, за умную сойдешь, это женская участь, это женская судьба, думаешь, нам легче?» Есть еще такие женщины, которые думают: не важно, какой мужик, пусть он хам, грубиян – главное, не пьет. Что с ними будет лет через 20? Онкология, куча психических и прочих заболеваний? Кроме этого, отсутствует четкое и конкретное понимание, что можно сделать, чтобы тебе было легче, какие шаги предпринимать, чтобы ситуацию изменить. Да и вообще, у женщин нет уверенности, что это можно что-то изменить.
– Что вы говорите таким женщинам, которые признаются, что терпят насилие?
– Я говорю: «Посмотри на меня». То, что у меня произошло – это потому, что я сидела, молчала, терпела. Я 20 лет молчала. И к чему это привело?
– Государство декларирует, что борется с домашним насилием. Каких мер, по–вашему, не хватает?
– Вот у нас в магазинах сигареты спрятали, на пачках написано «Курение убивает». Я не знаю случаев, когда человек в процессе перекура убил другого. Алкоголь стоит в зоне доступа, рядом с кассой, всегда на виду – под нос подсовывается. А сколько преступлений в состоянии алкогольного опьянения? И ДТП, и поножовщина, и избиения – все, что угодно. Алкоголь, получается, не убивает, а сигареты – убивают? – задает риторический вопрос Наталья.
– Надо привлекать внимание общественности либо переходить к более жестким мерам. Не таким как я, конечно же, но все–таки более жестким, – рассуждает Артем. – И все. Например, ты дома, отец начинает буянить – выбегаешь на улицу в майке в -10, и зовешь на помощь. Не стесняться привлекать внимание, говорить про это.
ВАЖНО ЗНАТЬ!
Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия: 8–801–100–8–801. Линия работает с 8:00 до 20:00, принимаются звонки со стационарных и мобильных телефонов.
По вторникам и субботам на линии консультирует юрист, который может помочь сориентироваться в вопросах развода, опеки над детьми и в том, как на агрессора может повлиять милиция. Также на линии работают психологи. Помощь оказывается анонимно.
