1863 год в Кобринском уезде. Помещики-повстанцы

Как уже отмечалось в прошлых материалах, восстанию 1863 года в Кобринском уезде содействовали и некоторые влиятельные помещики. Кто-то лично принимал участие в вооруженной борьбе, находясь в лесах, кто-то оказывал помощь отрядам продовольствием, финансами и одеждой. Как правило, в той или иной степени в восстании участвовали целыми семьями, либо несколько представителей одного рода.

на фото - Элиза Ожешко слева, на фото справа - Герб Пеликан рода Ягминых

Среди таких дворянских родов были братья Аполлинарий и Густав Радовицкие.

Радовицкие – влиятельный помещичий род Волковысского уезда, внесенный в 6-ю часть «Алфавитного списка дворянских родов Гродненской губернии», герба Гжимала. В эту часть списка вносились исключительно «древние благородные дворянские роды». В начале XIX столетия семья Радовицких приобрела значительные земельные владения в Кобринском и Слонимском уездах Гродненской губернии. Отец будущих повстанцев Михаил Радовицкий на протяжении длительного периода времени первой половины XIX века был влиятельным чиновником в губернии, возглавляя Гродненскую гражданскую палату. Помимо исполнения служебных обязанностей на «государевой службе», Радовицкий владел еще и имением Дятковичи (34 версты от Кобрина), в котором на 1840 год насчитывалось 224 крепостные «души» мужского пола.

В этом имении и родился в 1840 году Густав Радовицкий. Сведений о нем практически не сохранилось, но вероятно, что он сначала получил домашнее образование, а затем продолжил обучение в одном из военных училищ. Некоторые авторы называют Брестский кадетский корпус, однако среди выпускников этого заведения фамилия Радовицкий не значится. Как бы там не было, Густав Радовицкий некоторое время прослужил в армии и уволился из нее в чине поручика незадолго до восстания, поселившись в родовом имении.

Герб Кораб рода Ожешко

С началом восстания Густав вместе с родным братом Аполлинарием вступил в повстанческий отряд Ромуальда Траугутта, есть также сведения, что одно время братья Радовицкие находились в отряде бывшего штабс-капитана русской армии Казимира Нарбута. В одном из боёв Аполлинарий погиб, а 14 мая 1863 года в ходе сражения с правительственными войсками был ранен в ногу Густав. Каким-то чудом он сумел с несколькими повстанцами бежать с места сражения и добрался до деревни Кужеличин, что находилась в Пинском уезде. Там его в числе прочих повстанцев 17 мая взяли под стражу местные крестьяне и выдали властям. В июле 1863 года судьбой Радовицкого распоряжался военный начальник Кобринского уезда полковник Бринкен, который и приговорил его к высылке в Сибирь. Приговор был довольно мягким, учитывая, что помещик был арестован с оружием в руках. Обычно в таких случаях власти не сильно церемонились с представителями дворянства, отдавая их на каторжные работы за аналогичные преступления. Однако, по всей видимости, корпоративная солидарность и связи никогда не забывались, в силу чего приговор Густаву был относительно мягким. У него было конфисковано имение Дятковичи, как и у погибшего Аполлинария имение Рачки. Дворянского звания Радовицкий лишен не был. В 1871 году по случаю амнистии Радовицкий был освобожден из ссылки, ему было разрешено поселиться в любом месте империи, кроме Москвы и Петербурга, Западных губерний и Царства Польского. Скорее всего, через некоторое время запрет на поселение был снят, так как в конце жизни Густав Радовицкий уже жил в Варшаве, где и умер в 1900 году.

Еще одни представители именитого рода, принимавшие участие в восстании – помещики Ягмины. Древний дворянский род вел свою родословную, по утверждению бывшего повстанца Юлиана Ягмина, «с XVI столетия, … родоначальником нашего шляхетского рода был Ягмин, который спас польского короля Сигизмунда III от смерти во время одной стычки при осаде Смоленска. За этот подвиг Ягмины причислены к гербу «пеликана».

Есть несколько ответвлений этого именитого рода, которые владели поместьями в Брестском, Кобринском и Пружанском уездах Гродненской губернии, а также в некоторых уездах Виленской и Ковенской губерний. Одной из семей рода Ягминых принадлежали, в числе другого недвижимого имущества, особняки на современной улице Мицкевича в Бресте.

В нашем случае речь идёт об отставном офицере русской армии, кобринском помещике Феликсе Станиславовиче Ягмине. Он родился в 1834 году в родовом имении Корсуны Кобринского уезда в семье камер-юнкера императорского Двора и бывшего предводителя дворянства Станислава Ягмина (c 1825 по 1828 гг.) и Паулины, урожденной графини Волович. По состоянию на 1858 год в имении насчитывалось 450 крепостных крестьян мужского пола.

на фото слева - Польские повстанцы

После окончания одного из частных пансионов, Феликс в 1852 году поступил на военную службу в лейб-гренадёрский Курляндский полк. В 1854-1855 годах Феликс в чине прапорщика участвовал в Крымской войне, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. За сочувствие польскому движению в марте 1862 года штабс-ротмистр Ягмин (по современному – капитан) был переведен из гвардии в Вознесенский уланский полк. Однако, уже в июле того же года он подал прошение об отставке и с августа поселился в своем имении Стефанты Кобринского уезда (104 «души» временнообязанных крестьян). С началом восстания Феликс Ягмин активно включился в вооруженную борьбу сначала в составе отряда Ромуальда Траугутта, затем перешёл к Казимиру Нарбуту. Как бывший кавалерийский офицер русской армии, Ягмин в обоих отрядах возглавлял отдельные конные подразделения. Во время разгрома отряда Траугутта 14 мая 1863 года в Кобринском уезде Ягмин в силу непроходимой местности не смог использовать кавалерию для помощи повстанцам. Как затем показывал на следствии Пётр Радовицкий, «13 мая во время переправки Ягмин вывел кавалерию за версту на болота, но когда увидел бегущих врассыпную с плаца сражения, то подвинулся болотом, имея лошадей в руках, к противоположному лесу и, дождавшись там нескольких пехотинцев, велел лошадей пустить на волю, а сам почти через непроходимые болота в числе до 50 человек переправился в лес. В этом лесу пробыв два дня, Ягмин отправился к Траугутту, откуда сам не возвратился, а прислал к нам приказ с подписью Траугутта, чтобы, не трогаясь с места, подождать дня три до его прибытия с подкреплением из Царства Польского». В этом сражении сам Ягмин получил ранение и, выйдя из окружения, вернулся в родовое имение залечивать раны. Там он и был арестован 21 мая.

 

Св. Анна 3-й степени и Св. Станислав 3-й степени

Учитывая громкую фамилию арестанта и влияние этого аристократического рода, Ягмином занимался лично гродненский губернатор граф В.А. Бобринский, который и утвердил приговор военного трибунала. Отставной штабс-ротмистр Феликс Ягмин был приговорен к пожизненной каторге в Сибири. В апреле 1864 года он умер на этапе близ Казани.

Семья известной впоследствии польской писательницы Элизы Ожешко также приняла участие в восстании. Правда, это была ее фамилия по мужу: в 1858 году 17-летняя дочь помещика и адвоката Бенедикта Павловского вышла замуж за 35-летнего богатого помещика Петра Ожешко, представителя именитого рода и поселилась в его имении Людвиново Кобринского уезда. Дворянский род Ожешко обосновался на Полесье еще в XVI веке и постепенно оброс многочисленными имениями, разделенными между всеми представителями династии. Вот и в семье Петра Ожешко было еще два брата – Флориан и Бронислав, которые напополам владели имением Овсичи.

фото справа - Флорентий Ожешко

Отец Элизы умер через полтора года после рождения дочери, мать вторично вышла замуж и поселившись в Гродно, вела светский образ жизни, практически не занимаясь собственной дочерью. В возрасте 10 лет Элизу она отдала на воспитание в монастырский пансион, а в 17 лет выдала замуж за Петра Ожешко. Брак без любви, с человеком вдвое старше ее, был неудачным. Богатый помещик на деле оказался авантюристом и карточным шулером. Промотав собственное состояние, Петр принялся «осваивать» приданое жены. За долги ушли богатая картинная галерея, значительная часть ценной библиотеки Бенедикта Павловского, большая сумма денег…

Надеясь на победу повстанцев и возможное улучшение своего финансового положения, Пётр Ожешко активно включился в оказание всяческого содействия формирующемуся отряду Траугутта.

Впоследствии за это и пострадал. За оказание помощи повстанцам и участие в вооруженной борьбе Пётр был лишен дворянства, своего имения Людвиново и выслан в Пермскую губернию. Воспользовавшись случаем, Элиза сразу же оформила с ним развод.

В отличии от ветреного брата, Флориан Ожешко знал свою цель в жизни. Он родился в родовом имении Овсичи Кобринского уезда Гродненской губернии в 1833 году. Получив начальное домашнее образование, закончил гимназию в Митаве (современный город Елгава в Латвии) и поступил в Медико-хирургическую академию Петербурга. По ее окончании в 1861 году Флориан вернулся в родовое имение, где занялся частной врачебной практикой, попутно помогая Элизе в ее работе в собственной начальной школе для сельских детей, открытой в имении мужа.

В апреле 1863 года молодой врач принял активное участие в тайном совещании в имении Божий Дар, принадлежавшему помещику Яну Митрашевскому, где было принято решение о формировании повстанческого отряда Траугутта. Флориан Ожешко предоставил своё имение Овсичи повстанцам для сбора оружия, боеприпасов, продуктов и финансовых средств, а вскоре и сам добровольно вступил в отряд Траугутта в качестве врача. Принимал участие почти во всех вооружённых столкновениях повстанцев с правительственными войсками на Кобринщине, в которых Траугутт понёс большие потери и отошёл в пинские леса. Флориан Ожешко решил вернуться обратно в Кобринский уезд, чтобы заняться новой вербовкой добровольцев, где и был арестован в собственном имении 23 июня. Несмотря на арест, у властей до определённого периода не было доказательств прямого участия молодого врача в восстании. Ему инкриминировалось лишь соучастие - сбор финансов, продуктов питания, оружия.

на фото - Элиза и Петр Ожешко

Всё решил случай. В октябре 1863 года власти арестовали лесного стражника имения Осовцы помещика Гутовского Людгарда Беркусевича, который воевал в составе отряда Траугутта. Он и указал на активную роль Флориана Ожешко как в процессе формирования отряда, так и в период боевых действий. Относительно своего участия в восстании Беркусевич также указал на вербовку им со стороны Ожешко: «В апреле месяце 24 числа нынешнего года, проезжая доктор Флориан Ожешко и с ним двое молодых людей, мне незнакомых, остановились у меня в избе и наговаривали меня идти в мятеж, говоря, что придут французы и англичане и будет Польша, грозя в противном случае меня повесить, и что мои дети будут несчастны. Наконец положили передо мною небольшой крест, заставили меня присягнуть и взяли слово, чтоб я пришёл в Людвинов лес, около д. Ялочи, и присоединился бы к ним. На другой день, т.е. 25 апреля я прибыл в назначенный ими пункт в Людвиновском лесу. Там я застал помещиков Флориана и Петра Ожешко... Мне выдал ружьё Флорентин Ожешко». С этого момента участь доктора была предрешена.

Решением гродненского губернатора И.Н. Скворцова в 1864 году Флориан Ожешко был лишён «всех личных и приобретённых прав состояния и привилегий» и выслан под надзор полиции в Томскую губернию. Имения Овсичи и Людвиново Флориана и Петра Ожешко были конфискованы в казну.

Начался новый, сибирский этап жизни Флориана Ожешко, в котором он сумел сохранить своё достоинство. Долгое время в Томске Флориану было запрещено заниматься медицинской практикой и чтобы как-то выжить на чужбине, устроился помощником аптекаря на 10 рублей в месяц. Только в 1872 году он был освобождён от полицейского надзора, получив разрешение на занятие медициной в государственных учреждениях. Практически сразу получил должность врача в томской тюремной больнице, а спустя некоторое время с разрешения епископа томского и семипалатинского одновременно занял должность врача в духовной семинарии. В 1880 году решением Сената Флориану Ожешко было возвращено дворянское звание и присвоен чин титулярного советника (9 класс по Табели о рангах), а спустя 6 лет он стал коллежским советником (6 класс Табели о рангах). В 1890 году Ожешко был утверждён в должности старшего врача больницы Томской центральной пересыльной тюрьмы.

На протяжении десятилетий самоотверженная медицинская деятельность доктора Ожешко в Томске нашла глубокое уважение в народе, а слава о нём как грамотном и чутком специалисте вышла далеко за пределы Томской губернии. Путешествуя по Сибири в конце 19 века, князь Павел Сапега оставил в своих воспоминаниях запись о Флориане Ожешко в Томске в начале октября 1889 года: «Самой уважаемой и высоко ценимой личностью Томска наряду с ксёндзом Громадзким является доктор Ожешко, врач здешних тюрем. Этот Ожешко действительно человек редкого благородства, чистоты чувств характера; о нем рассказывают многочисленные истории, доказывающие, что эта личность, возможно единственная в Сибири, обладающая абсолютной популярностью среди самых широких кругов, в том числе между бродягами, бандитами, разбойниками. Никто на него не нападает, ибо он благодетель, врач, который не только никогда и никому не отказывает в совете, помощи своим присутствием, но словом утешает, собственным карманом, как может, помогает. Натура Катона, согретая теплом католицизма. Куча детей; жена довольно милая и благородная женщина».

Самоотверженная медицинская деятельность вдали от родины в тяжелейших условиях (а тюремная больница, как известно, далеко не курорт) принесли свои плоды. В 1884 году Флориан Ожешко был награждён орденом св. Станислава 3-й степени. В 1886 году ему была пожалована денежная премия в размере 1000 рублей, что существенно улучшило его финансовое положение. В 1889 году Ожешко был пожалован орденом св. Анны 3-й степени.

Работа в тяжелейших условиях никому не прибавляли здоровья. Так получилось и с Флорианом Ожешко. Перенеся ряд болезней, полученных им в тюремной больнице от своих пациентов, доктор Ожешко скончался в Томске 9 марта 1905 года. На похороны его пришли тысячи человек, благодарных своему спасителю. Как писали местные газеты, город простился с «мощным человеком – врачом, безукоризненно проведшим свои лучшие годы в Сибири, да будет он примером врачам нашего скудной силой и мощью времени...».