Спецслужбы Третьего рейха не отличались высоким профессионализмом, особенно на уровне регионов, и ляпы в их работе случались с завидной регулярностью. Так произошло и с Брониковским. Мало того, что немцы прошляпили назначение нелояльного к ним человека, так еще и оказавшегося участником одной из ячеек, входящей в структуру польской Армии Краевой, которая подчинялась, в свою очередь, польскому правительству в изгнании, осевшему в Великобритании. Армия Краева было военизированным крылом эмигрантского правительства, и ставила своей основной задачей возрождение Польши в границах 1939 года. Соответственно аковцы боролись на территории Западной Беларуси как с немцами, так и с просоветскими формированиями.
на фото - нынешняя ул. Ленина
Непонятно, как немцы вышли на след Брониковского, но, очевидно, что за голову они схватились после нападения аковцев на Пинскую тюрьму в январе 1943 года. Тогда же и было вырезано польское подполье, в том числе и сам брестский бургомистр Брониковский. Он был расстрелян в городской тюрьме вместе с женой 12 февраля 1943 года. Но это будет лишь через полтора года, а пока пан бургомистр стремился верой и правдой служить новым хозяевам. По требованию немецких властей Брониковский издает 8 июля 1941 года распоряжение, согласно которому «владельцы и администраторы домов обязаны объявить снимающим квартиры в их доме, что без их уведомления воспрещается принимать на ночлег кого бы то ни было. В случае принятия на ночлег постороннего лица без разрешения владельца дома хозяин квартиры подвергается немедленному аресту. Владелец и администратор о каждом случае выделения ночлега обязан сейчас же сообщить Городской Полиции, ул. Короткая (Крутка), 12. За невыполнение владелец или администратор подвергается немедленному аресту».
Когда контроль за передвижением населения установлен, необходимо установить контроль за оставшимся имуществом (движимым и недвижимым), оставшимся после стремительного бегства советских властей. Особому учету подлежали продовольственные и вещевые склады, запасы ГСМ, промышленные предприятия и т.д., словом, все то, что еще оставалось после разграбления и реквизиций немецких военных властей.
рисунок Губенко
Как уже говорилось, особенно остро стоял вопрос обеспечения населения хлебом, которого катастрофически не хватало. Продовольственный отдел магистрата не справлялся с запросами населения, тем более, что на первых порах несколько пекарен производили выпечку и продажу населению хлеба по своему усмотрению. Затем для обеспечения населения хлебом была введена карточная система и организована сеть пунктов по продаже продовольствия. Однако, выделяемых для снабжения города лимитов не хватало, более того, периодически был еще и грабеж со стороны немецких военных.
Так начальник продовольственного отдела магистрата неоднократно докладывал бургомистру, что немецкие солдаты самовольно забирают из пекарен хлеб, при этом «разделяя его среди населения без учета очередности и выдачи хлеба. Установлено, что ряд лиц, в основном еврейской национальности, давали солдатам деньги, те покупали им хлеб, игнорируя людей, стоящих в очереди». В другой день «военные забрали из пекарни по ул. Перацкого, 13 (сейчас – ул. Дзержинского), принадлежащей городскому управлению, 12 кг дрожжей. Эти дрожжи были перенесены в другую пекарню, находящуюся на углу Батория и Мицквича, владельцем которой является еврей Адамкер. Подчеркиваю, что, согласно полученному мной рапорту, дрожжи были отобраны силой и под угрозой револьверов.
Так как пекарня по ул. Перацкого, 13 выпекала белый хлеб, прежде всего для больниц, с сегодняшнего дня по причине изъятия дрожжей городские больницы не будут обеспечены белым хлебом для больных». В дальнейшем начальник продовольственного отдела настоятельно просит «вмешаться в это дело военные власти, и позволю себе заметить, что в случае дальнейшего повторения подобного буду вынужден, с целью контроля над ситуацией и наведения должного порядка, даже временно приостановить выпечку хлеба из выделенной нам муки и тем самым приостановить обеспечение хлебом учреждений и предприятий города». Неизвестно, возымело ли данное обращение должный эффект, но ситуация продолжала ухудшаться.
На первых порах оккупации немецкие, а с ними и новые гражданские, во многом марионеточные, власти города, еще относительно лояльно относились к еврейскому населению. Первый тревожный звоночек грянул с появлением в Бресте 307-го полицейского батальона и последующих массовых расстрелов.
Очередной «подарочек» еврейское население получило от пана бургомистра 18 июля 1941 года, когда было подписано распоряжение об увольнении всех евреев. Согласно данному распоряжению, приказывалось «начальникам отделов, директора городских предприятий и т.п. уволить сегодняшним числом всех лиц еврейской национальности, а также еврейского происхождения, занятых сейчас в качестве конторских работников, помощников при вербовке населения на работы по благоустройству в границах города Бреста, а также служащих низового звена». Разумеется, все распоряжения бургомистра исходили от вышестоящего над ним представителя германского руководства, и власть городского управления была марионеточной, тем не менее, это не снимает с него вину. Таким образом, представители еврейского населения фактически оставались без средств к существованию.
По материалам сборников «Брест. Лето 1941 г. Документы. Материалы. Фотографии»,
«Память. Брест. Книга 2»., публикаций В. Сарычева.
Фото: «Русский фортификационный сайт. Брестская крепость».
