Брестский участок Белорусско-украинской границы в районе Заболотья больше напоминает зону конфликта. Но не вооруженного, как в Донбассе, а вполне мирного. Здесь в причудливой борьбе встречаются белорусский рубль и украинская гривна. Буквально неделю назад курс гривны в очередной раз рухнул по отношению к доллару. Потому все так же активно жители нашего приграничья едут в Заболотье и Ратно за покупками. И с не меньшей активностью местные украинцы отправляются в Брест на работу.
Фото автора
В пункте пропуска на платформе вокзала собирается сразу восемь очередей. Первые четыре на въезд: здесь в основном брестчане и совсем немного украинцев, что возвращаются домой с работы. Еще четыре на выезд: это белорусы, которые приехали закупиться пораньше и теперь торопятся домой. В столпотворении спокойно. Люди тихо переговариваются, пограничники не слишком спешно оформляют документы. У дежурных по вокзалу военнослужащих на плечах поблескивают автоматы. По поведению военных кажется: проблемы восточных украинцев здесь, к счастью, неведомы. Но отстраненность от войны только кажущаяся: все же люди и здесь живут общей трагедией. И хотя стреляют далеко отсюда, они будто готовы к тому, что с минуты на минуту может случиться самое худшее.
Подходит моя очередь. Пограничник протягивает в окошко паспорт, и приходит пора покидать пункт пропуска. В ту же минуту меня засасывает водоворот привокзальной площади Заболотья. Такой же, как два года назад, когда я последний раз приехал в Украину. Все те же столики торговцев по краям дороги. Все те же нагруженные покупками люди. Все те же юркие валютчики со своим неизменным “Меняю!” и пачками денег в руках. Вот только курс сегодня разительно отличается от прежнего: 23 нынешние гривны против 8 двухлетней давности. Я меняю десять долларов и получаю на руки 230 гривен. Практически сразу обращаю внимание, что местечко похорошело. У вокзала и несколько новых кафе, и торговый центр, и даже новехонький Дом культуры с государственным флагом на крыше.
На остановке тем временем в оранжевый бус водитель-частник зазывает пассажиров. Познакомились. Его зовут Николаем. За 15 гривен с ним можно доехать до Ратно — ближайшего райцентра, куда тоже любят отправиться за покупками из нашего приграничья. А по дороге услышал, что запчасти дорогие — все растет вслед за долларом. Что если объедешь ямку на дороге, попадешь в другую. Что набрать людей на рейс удается далеко не каждый день. Да и вообще, не заработок это — кататься туда-сюда. В разговор включается Алена. Она возвращается из Бреста, где работает в одной из городских поликлиник. В ее деревне под Ратно, добавляет она, работы нет. Ни для нее, ни для местных мужчин:
— Приходится ездить в Брест. Хорошо хоть график удобный: сутки через трое. А мужикам нашим вообще нигде не устроиться. Теперь же еще и в армию многих забирают. Чтобы повестки жгли, такого я не слышала. Чаще хлопцы наши просто их не берут и за границу едут. Кто в Польшу, кто в Беларусь. Потому что заберут — кто зарабатывать будет? Семью же кормить надо. Но есть и такие, кто идет служить. Слава богу, пока все возвращаются. В Минске президенты договорились, что войну нужно остановить. У нас вроде как настроены на мир, но посмотрим, что будет, — каждый раз, когда бус проезжает мимо церкви, Алена крестится. — Хочется, конечно, чтобы в Донбассе уже все это успокоилось. У нас здесь мирно, но сердце не на месте.
Ратно, как и приграничное Заболотье, живет тихой размеренной жизнью. У церквушки толпятся прихожане. На центральной улице многолюдно. Здание городской администрации украшено флагом. Под ним — большой баннер с героями “Небесной сотни” и цветы. На рынке стоит гомон, как в обычный выходной день. Шапки с украинскими гербами, продукты, бытовая техника хотя и не слишком бойко, но все же расходятся. Продавец электроники Олег говорит — закупаются в основном приезжие из Беларуси. Местные тоже приходят за покупками, однако их не так много:
— Но мы без работы не сидим. В Ратно тысяч десять человек живет. Работает примерно половина. И кто действительно хочет, тот зарабатывает. Продукты у нас в основном свои. Все огороды держат, теплицы, скотину. Свиньи, коровы, индюки, куры — это в порядке вещей. Раньше за одеждой и техникой в Польшу ездили, а теперь невыгодно стало из-за курса. Тяжелее стало, тут обманывать не буду. Но жить и работать можно — было бы желание.
Олег вспоминает: когда конфликт на востоке только начинался, люди просто боялись приезжать в Ратно. Виной всему слухи. Олег с юмором рассказывает, как пару месяцев назад здесь были покупатели из Бреста. И спрашивали, почему на рынке уже убрали виселицу.
— Это, конечно, смешно, но и грустно тоже, — замечает Олег. — Ведь ничего такого и близко у нас не было и нет. Ну кому в голову придет, что в XXI веке на базаре кто-то людей вешает?
Пока я говорю с Олегом, к нам подходит девушка-продавец из павильона напротив. Она поддерживает коллегу в части слухов: недавно были покупатели, которые интересовались, куда делись валютчики с автоматами. Посмеявшись, продавцы в один голос говорят: приезжайте, ничего не бойтесь. А потом машут рукой, мол, вы и сами все видите. На вопрос про минские соглашения оба отвечают: только время покажет, что будет дальше. И соглашаются, что хочется побыстрее конфликт остановить. Но здесь все зависит только от воли руководства Украины. Впрочем, надежду никто не теряет. И люди продолжают жить в надежде на мир. Ничего больше им просто не остается, невесело заключает Олег.
Флагов в Заболотье, кажется, немного больше, чем жителей. Они везде: на государственных учреждениях, жилых домах и особенно в автомобилях. Даже на машину с польскими номерами кто-то водрузил желто-голубое полотнище
Вернувшись из Ратно в Заболотье, на одной из деревенских улиц я встретил Галину Петровну — хозяйку большого дома. Она гуляет с внучкой. Женщина говорит, все в ожидании и гадают: что будет дальше?
— У нас теперь одна цель — это мир, — кум хозяйки Николай Владимирович показывает на малышей. — Хотя бы ради них, понимаете? То, что сейчас происходит, это все неправильно. Соседний дом видите. Забрали мужика воевать, и до сих пор никто не знает, где он. Живой или погиб уже. Батюшка говорит, молиться надо как за живого. Вот его семья и ждет до последнего, пока вернется.
Как раз в это время сельчане возвращались из церкви. Была Родительская суббота, когда принято поминать умерших. Но кажется, что в храме люди молились не только и не столько за них, сколько за живых. За тех, кто живет рядом. Кто оказался втянутым в войну. Друг за друга.
И за тех, конечно, в чьих руках сегодня судьба Украины. Будет мудрость в их умах, будет и мир. А все остальное к нему, без сомнения, приложится.
Автор: Артем Кирьянов
фото автора