Как гласил приказ директора УКП “Брестдорпроект” Галины Красненковой от 26 сентября, эта организация с 7 декабря увольняет 14 человек. По некоторым данным, двоим недавно “изыскали возможность доработать до пенсии”. Значит, 12 из 154 работающих подлежат увольнению.
Каково быть “сокращенной фактурой”
Знак беды маячил уже с весны, говорит “сокращённая” техник Жанна Ярмак. Тогда начали менять колдоговор. В проекте прописали возможность лишения доплат и работы по сокращенному графику. Председатель профкома Сергей Богдан отказался подписывать – и в августе “его уже нет с нами”.
Жанна Семеновна, проработавшая в организации более 25 лет, чувствует себя в сильной позиции, потому что может оценивать, как работали прежние руководители и как сейчас руководит госпожа Красненкова, которая пришла в 2005 году.
“Её стиль работы… Она с нами не говорит – издаёт приказы. Да, её боятся, но ведь страх неконструктивен”. Критикует не боясь: “Директор Красненкова говорит, что не должна искать нам объёмы работ. Так зачем она тогда? И кто должен? Мы, что ли?”
“Надеялись, что работу ищут нам в Российской Федерации, когда поехали люди в Екатеринбург, потом в Хабаровск на три недели. Выходит, нет. Они там себе структуру зарегистрировали и зарабатывают денежки, а нас увольняют”, – выкладывает моя собеседница уже более веский аргумент. И жалуется, что и в лучшие времена, когда “были объёмы работ”, больше 2 миллионов рублей почти никогда не зарабатывала.
Но – женщина! – возвращается к наибольшей, после увольнения, боли. А она эмоционального плана. “Это ж до какой степени сплочена администрация! Еще весной, стоило мне что-то сказать на собрании, как главный бухгалтер : “А вы не пробовали примерить на себя курточку безработной?” Подобрала себе подобных…”
Что ж, самое время послушать того, кто “подобрал”.
Ушли агрогородки, уйдут и люди
Директор оказалась радушной. Мне был предложен кофе, и тон беседы сложился достаточно доверительный. Но вернемся к «знаку беды».
«В 2006 – 2011 годах в Беларуси осуществлялась программа «Возрождение села». Под нее правительство выделяло большие средства и давало конкретные указания облисполкомам по финансированию. Именно тогда в «Брестдорпроекте» утвердился недорожный профиль. Кроме того, при мне расширилась география. Мы стали работать на Витебскую, Минскую область. Объёмы были большие, под них набирали людей. Но программа закончилась. Я руководитель, поставленный государством. В государстве нет более прежних объёмов работ. Так что мне делать?» – спросила директор.
«Сокращать людей?» – догадался я. «И устраивать, возможно, через биржу труда, она ведь для того и существует, – утвердительно кивнула Галина Красненкова. – А коллектив надо сохранить. Без сбалансирования имеющихся объёмов работ и количества, а главное, качества исполнителей ситуация будет безвыходной».
Еще директор говорила о неумении и нежелании некоторых работать и учиться работать, в смысле повышать квалификацию, о наметившейся европейской тенденции связи вуза и производства («у нас есть филиал кафедры технического университета…»), о необходимости омоложивать штат. Спрашиваю, почему же тогда ушла госпожа Красненкова-младшая, которая раньше тут работала. И не в другую ли фирму, если не секрет?
«Никаких секретов, – отвечает с улыбкой Галина Владиславовна. – Дочь перешла на преподавательскую работу. Через дорогу, так сказать, в технический университет».
Спрашиваю про профсоюз. Ведь с одним «спикером», выражающим интересы многих, говорить проще, чем с анархически настроенными индивидами. У меня с профсоюзом проблем нет, был ответ. А Сергей Богдан? Почему руководитель профсоюза оказался за бортом? «У Сергея претензий ко мне нет. Перешел работать в другое место, оно его больше устраивает», – ответила директор Красненкова. И добавила: «У меня с юридической стороны всё в порядке».
Задаю еще один вопрос: «Вот, говорили, что не хотите искать работу для коллектива, но слышал также, что пробуете освоить российский рынок».
«Российский рынок очень сложный и трудный; чтобы там существовать, надо быть понятным тем, с кем там пробуешь работать, а для этого лучше всего быть на нем зарегистрированным».
Это уже интересно. Поэтому спрашиваю в лоб: «А правда ли, что «Брестдорпроект» зарегистрирован в Москве?»
Тут Галину Владиславовну, похоже, внутренно качнуло. Но она быстро собралась. «А Вы знаете, что есть такое понятие, как коммерческая тайна?» – довольно агрессивно спросила она. Знаю, это святое на рынке, успокоил, как мог, я и спросил про более близкий и осязаемый Западный обход в Бресте. Почему его не отдали «Брестдорпроекту»? Это ведь не агрогородки, чисто дорожный проект. «Я и сама не знаю, -- с искренним, как мне показалось, недоумением ответила госпожа Красненкова. – Это деньги, выделенные по президентскому указу, и деньги большие. Город предпочел других, а не нас». -- «Да, а строят и вовсе мостовики из России, хоть свой «мостоотряд» вроде бы есть, и без работы», – наметил я тропинку возвращения к российской теме. Мол, взаимопроникновение: вы к нам, а мы к вам. Как было при СССР: однажды пинские спички доехали до Иркутска, а здесь можно было купить сибирские. Но тема развития не получила…
Перешли на текущие заботы. У Галины Владиславовны я почерпнул еще информацию по числу работающих только два дня в неделю («вовсе не половина, а 20 человек») и отбыл для выполнения домашнего задания.
Брестские проектанты с московской пропиской
Домашнее задание состояло в осмыслении и проверке. Начал с последнего. Сайт Федеральной налоговой службы Российской Федерации предупредил, что “сведения о регистрации являются открытыми и общедоступными…”. Набираю в регистрационном каталоге… Есть! <ООО БрестДорПроект, г.Москва, 1-й Магистральный тупик, д.5а>. Организация зарегистрирована еще 19 апреля сего года.
Попробуем осмыслить результат. И давайте не будем уподобляться всезнайкам-швондерам. Лучше попробовать влезть, так сказать, в шкуру объекта осмысления.
Итак, кричи не кричи, а объёмов работы в родной стране нет. Отдадим себе отчет в том, что мы не Соединенные Штаты Америки, начавшие подъём экономики со строительства бетонных дорог. А у нас дороги уже который год лишь латают. Если взять Брест, то на Березовке улица Торфяная уже тридцать лет как без асфальта, после строительства там первых коттеджей. Но в любом регионе своя Березовка есть. Деньги уходят на что-то престижное («дажынки», аквапарки и прочие водные да ледовые сооружения вместо площадок для массового спорта).
Так, может, и впрямь надо искать работу где-то на стороне, пусть даже за кордоном? Вот наши проектанты взяли да и зарегистрировались в Москве.
Но увольнение сотрудников параллельно с перетеканием в Россию – это, на мой взгляд, все-таки неоднозначная затея, прикрываемая так называемой «коммерческой тайной». И пока здесь больше тени, чем света…
P.S. Буквально перед публикацией статьи получил информацию: всех сотрудников «Брестдорпроекта», которые в приказе от 26 сентября значились на сокращение штатов, уволили с 1-го ноября. «В том числе и ездивших в Екатеринбург и Хабаровск», – сообщил источник, попросивший об анонимности. Кто следующий на увольнение в «Брестдорпроекте»?
Каково быть “сокращенной фактурой”